Легкая речь — это нелегко

Однажды к Александре Ивановне Бирюковой пришел врач. Прекрасный специалист своего дела, но человек в себе совершенно не уверенный. Он сильно сутулился, голову держал опущенной, слова произносил так, словно рот у него был набит кашей.

Разобрать, что молодой человек говорит, было иногда просто невозможно. «Как же вы общаетесь с пациентами, коллегами?» — удивилась Александра Ивановна. «А я им пишу и рисую», — ответил врач. К Александре Ивановне его подтолкнули прийти обстоятельства. Специалисту предстояло выступить на очень важной конференции, и его речь, хотя бы, должна была быть членораздельной. Уже после нескольких занятий с Александрой Ивановной молодой человек преобразился: стал ходить прямо и чаще улыбаться, словно начал больше доверять людям. А все потому, что теперь его могли понять окружающие.

Вообще Александре Ивановне  чаще приходилось ставить речь дикторам, журналистам, актерам. Люди этих профессий, как правило,  умели строить правильно предложения и доносить смысл, а вот с произношением проблемы были и у них.

— Александра Ивановна, я думала, хорошие голоса даются от природы.

— Так оно и есть. Но над четкостью произношения и умением говорить долго приходится работать. При формировании звуков задействованы язык, губы, зубы. Они у всех разной формы, поэтому одни и те же слова из уст разных людей звучат по­разному: кто­то присвистывает, кто­то картавит. На нашу речь оказывают влияние особенности говора того места, где мы живем. Например, для нас, жителей юга России, характерно «гэканье», утрирование звука «р» перед «и» («пришел», например, произносят, как «пррышел»), умеренное «аканье» (в слове «окно» первый звук произносится не как полный «а», а как укороченный, наподобие «ыкно»). Хотя вообще для нашего говора редуцирование (укорачивание гласных звуков) не характерно. Чисто в русском языке звучит только один гласный — ударный звук, остальные гласные укорачиваются. Это значит, что слово «молоко» должно произноситься как «млко», а не «малако».

Чтобы говорить долго и не уставать, нужно научиться речевому дыханию, при котором только в начале речи совершается вдох, а дальше, когда воздуха не хватает, делаются доборы воздуха, в общем­то, те же вдохи, но быстрые и короткие. Выдох же при речевом дыхании следует делать долгий и медленный. Добор совершается в логическом перерыве между словами, а выдох — во время того, как мы говорим. Кроме того, дышать нужно так, чтобы в движение приходила не только грудь, но и диафрагма.

— В классической литературе часто описывается, как женщины дышат грудью. Это неправильно?

— Дыхание грудью (верхнее дыхание) у нас жизнеобеспечивающее, поэтому оно владеет нами: если мы не сделаем вдох — мы умрем. Но когда в движение у нас приходит одна грудь, набрать много воздуха мы не можем: в легкие попадает его столько, сколько необходимо для обеспечения жизнедеятельности организма. Когда же при вдохе (доборе) задействуем еще и диафрагму, происходит автоматическое обеспечение жизнедеятельности организма, а также хватает  воздуха, чтобы произнести длинную фразу. Своим ученикам говорю так: верхнее дыхание владеет нами, нижним дыханием владеем мы. На занятиях по постановке голоса тренировке нижнего дыхания отводится значительное внимание. Мне 80 лет, а я могу говорить час, два, шесть и не устану, не появится одышка, потому что у меня отработано нижнее дыхание.

Помню, была я в горах, причем уже далеко не студенткой. В нашей группе были люди разных возрастов, с разной физической подготовкой. Нам предстояло сделать подъем. Меня нашли самой слабой и поставили в начале колонны, а парни из РАУ, как наиболее крепкие, ее замыкали. Я сначала испугалась. Как же мне подниматься и быстро, чтобы молодежь не ждала меня, и аккуратно, чтобы ни в коем случае из­под моей ноги и камешка не полетело. И я нашлась. Стала напевать про себя песню «Если хочешь быть здоров». Она ритмичная. Очень подходит для того, чтобы делать через равные промежутки времени одинаковые по объему доборы и постепенные выдохи. Так я поднялась до самой вершины, ни разу не остановившись и не запыхавшись. Я делала мало доборов, так как концентрировалась на постепенном выдохе. А ведь мы, когда занимаемся любой физической работой, начинаем часто делать вдохи и от обилия кислорода устаем.

— А как отработать нижнее дыхание?

— Способов много. Приведу пример с упражнением «Тридцать три Егорки». Сделав вдох, говорите: «На горе — на горке стояли тридцать три Егорки». Снова делаете вдох и говорите, не добирая воздуха: «Раз Егорка, два Егорка», — и так до четырех Егорок. Делаете добор. Потом снова повторяете поговорку, делаете добор воздуха и считаете уже до пяти Егорок. Чередуя поговорку со счетом, повторяете до девяти Егорок. Так вы научитесь набирать много воздуха и расходовать его, разговаривая, причем не уставая. 

— Упражнения кажутся совсем простыми. Неужели актерам и дикторам ставят голоса именно так?

— Постановка голоса — это цепь занятий. Сначала мы учимся мышечно расслабляться, чтобы тело было не напряжено. Здесь нередко используются приемы из йоги. Потом переходим к  артикуляции (разработке языка, губ, щек). Со стороны эти занятия походят на кривляние, потому что приходится вытягивать язык, облизывать зубы, растягивать и складывать трубочкой губы и т.д. Результат разработанной артикуляции — хорошая дикция. По отдельности все занятия и упражнения по постановке речи кажутся легкими. Но на деле с ними не каждый сразу справится. Сложно бывает, когда от занятий переходишь к практике, и все навыки, отработанные на этих упражнениях, приходится применять разом. То есть просто говорить, но говорить правильно и красиво, да так, чтобы твоя речь воздействовала (иначе, зачем вообще говорить?), очень не просто. Я окончила режиссерский факультет в ГИТИСе. Так вот, моя преподавательница говорила, что легкая речь дается непросто. Я почувствовала это на себе. Обучаясь в театральной студии, ради которой бросила 10­й класс, произношению уделяла в день по несколько часов, а во МХАТ не поступила по одной причине: сказали, что у меня плохая дикция.

— Неужели на вашу речь не обратили внимание в ГИТИСе?

— Меня и туда не хотели брать по той же причине. Но преподавательница сказала, что у меня богатое видение, то есть я представляю себе то, о чем говорю, а значит, могу заставить окружающих поверить мне. После поступления моя защитница много индивидуально занималась со мной техникой речи, а потом прикрепляла ко мне более слабых сокурсников, которым улучшить дикцию пыталась уже я.

— Вы по специальности непосредственно работали?

— У меня два образования. Я окончила филологический факультет РГУ, больше по настоянию родителей, чем по собственному желанию, и режиссерский факультет ГИТИСа. Я мечтала стать актрисой (даже учась в РГУ, выступила в трех полнометражных спектаклях), но поступать в Москву поехала уже после того, как отучилась в университете в Ростове, пропустила год учебы в школе из­за войны и еще год из­за театральной студии, которую через несколько месяцев существования закрыли. Мне было уже за двадцать, а девочки приходили на курс после школы. Труппа, собственно, из курса и формируется, так что я могла претендовать только на роли старух. А театр я любила, поэтому остановила свой выбор на режиссерском факультете.

По окончании ГИТИСа работала в Минском республиканском детском театре. Потом мне пришлось покинуть Белоруссию. Вернулась на родину в Ростов и стала работать на телевидении. Там же впервые я занялась преподавательской деятельностью. Известная в свое время ведущая Розалия Пучковская была сначала техническим работником на радио. Сотрудники заметили, что у нее красивый голос, попросили: «Сделай из нее диктора». Сделала. Потом было решено организовать постоянные занятия по постановке речи для работников местного радио и телевидения, которые я и проводила. Сегодня, когда слышу голоса своих учеников в программах телевидения, они меня радуют.

— А вообще вам нравится, как говорят сегодня на телевидении?

— С экранов поступает много информации о насилии, убийствах, о том, что родители не могут поделить детей. Такие новости, как ни читай, все равно слушать неприятно. А между тем, сейчас много хороших молодых дикторов и ведущих. Хотелось бы, чтоб и то, о чем они говорят, не было столь негативным, тогда и красоту языка будет легче заметить.

• Свежий номер (№107-109)
• Точка зрения
• Наша Победа
• Власть
• Земля и люди
• Экономика и бизнес
• Ваше право
• Коммуналка
• Социальные проблемы
• Здоровье
• Потребитель
• Молодежь
• Образование
• Культура
• Спорт
• Криминал
• Экология
• Пресс-кульбит
• Фоторепортаж
• Коротко
• Законодательные акты

• О газете
• Контакты
• Рекламодателям
• Подписка
• Наши проекты
• Наши партнеры
• Форум